Пол Андерсон - Патруль времени [сборник]
— Вы… — Она замялась, но ее природная искренность в конце концов победила. — Вы здесь гости, но покидать это имение вам нельзя. Мы надеемся, что вы согласитесь оказать нам помощь. Вас щедро наградят.
— Помощь? Какую?
— Покажите нашим ремесленникам и друидам, как делать ваше оружие и волшебные повозки.
Эверард вздохнул. Объяснять было бесполезно. У них не было инструментов, чтобы изготовить инструменты, с помощью которых только и можно изготовить то, что им надо, но как втолковать это людям, верящим в колдовство?
— Это дом вашего дяди? — спросил он.
— Нет, мой, — ответила Дейрдре. — Мои родители умерли в прошлом году. Они были из очень богатого и знатного рода, а я их единственная наследница.
Ап Сеорн снова что-то сказал. Дейрдре перевела, встревоженно нахмурившись:
— О вашем появлении знает уже весь Катувеллаунан, а в нем полно шпионов. Здесь мы можем вас от них спрятать.
Эверард поежился, вспомнив, как вели себя спецслужбы союзников и держав Оси в маленьких нейтральных государствах вроде Португалии. Когда надвигается война, эти люди готовы на все, и в отличие от афаллонцев церемониться они не будут.
— О каком конфликте вы говорили? — спросил он.
— Конечно, о контроле над Айсенийским океаном! В частности, над богатыми островами, которые мы называем Инис ир Лайоннах. — Дейрдре плавно поднялась и показала на глобусе Гавайи. — Литторн и западные союзники (и мы в том числе), — продолжала она серьезно, — истощили свои силы в войне. Главные силы сегодня — это Хай Бразил и Хиндурадж, которые враждуют между собой. В их конфликт вовлечены и менее значительные государства, потому что дело здесь не столько в амбициях, сколько в соревновании двух систем — монархии Хиндураджа и теократии солнцепоклонников Хай Бразил.
— А можно узнать, какова ваша религия?
Дейрдре удивленно подняла брови. Вопрос показался ей не относящимся к делу.
— Более образованные люди полагают, что существует Великий Ваал, который сотворил меньших богов, — сказала она наконец. — Конечно, мы сохраняем древние культы, а также почитаем чужих верховных богов: Перкунаса и Чернебога из Литторна, Вотана Аммона из Симберленда, Брахму, Солнце… Лучше не гневить их.
— Понятно.
Ап Сеорн предложил сигары и спички. Ван Саравак затянулся и недовольно сказал:
— Черт побери, почему-то история изменилась именно так, что здесь не говорят на известных мне языках. — Его лицо прояснилось. — Но я быстро их выучу, даже без гипноза. Меня научит Дейрдре.
— Так я тебя с ней и оставил одного, — оборвал его Эверард. — Послушай, Пит…
И он рассказал товарищу все, что узнал.
— Гм-м… — Юноша потер подбородок. — Не слишком здорово, а? Конечно, если они подпустят нас к роллеру, мы запросто удерем. Почему бы не подыграть им?
— Они не дураки, — ответил Эверард. — В магию они еще могут поверить, но в чистый альтруизм — вряд ли.
— Странно, что при такой отсталости они додумались до двигателей внутреннего сгорания.
— Это как раз понятно. Потому-то я и спросил об их религии. Они всегда были язычниками. Иудаизм, по-видимому, исчез, а буддизм не оказал на них особого влияния. Как указывал Уайтхед, средневековое представление о едином всемогущем Боге сыграло важную роль в развитии науки — с ним связана идея законосообразности природы. А Льюис Мэмфорд дополнил Уайтхеда, показав, что механические часы, скорее всего, были изобретены в монастырях — незаменимая вещь, чтобы молиться в нужное время. В этот мир часы пришли, по-видимому, гораздо позже. — Эверард криво улыбнулся. — Странно говорить об этом. Ведь Уайтхеда и Мэмфорда здесь никогда не было…
— Тем не менее…
— Подожди. — Эверард повернулся к Дейрдре. — Когда открыли Афаллон?
— Белые? В 4827 году.
— М-м… откуда вы ведете летосчисление?
Дейрдре уже ничему не удивлялась.
— От сотворения мира. То есть от даты, которую называют философы, — 5964 года назад.
Это соответствовало знаменитой дате архиепископа Ашшера — 4004 год до Рождества Христова. Возможно, простое совпадение… но все же в этой культуре определенно имеется семитический элемент. Миф о сотворении мира в Книге Бытия тоже ведь вавилонского происхождения…
— А пар (Эверард произнес «пневма») в ваших машинах когда начали использовать? — спросил он.
— Около тысячи лет назад. Великий друид Бороим О'Фиона…
— Понятно.
Эверард несколько раз затянулся, собираясь с мыслями, а затем повернулся к ван Сараваку.
— Картина вырисовывается такая, — сказал он. — Галлы вовсе не были варварами. Они многое переняли от финикийских купцов, греческих колонистов, а также в Цизальпинской Галлии, от этрусков. Очень энергичное и предприимчивое племя. А у флегматичных римлян никогда не было особых интеллектуальных запросов. В нашем мире технический прогресс стоял на месте вплоть до Темных Веков, пока окончательно не развалилась Римская империя.
Но в этом мире римляне сошли со сцены гораздо раньше. Иудеи тоже, уверен в этом. Я думаю, что без Рима с его «разделяй и властвуй» сирийцы уничтожили Маккавеев: это чуть не случилось и в нашей истории. Иудаизм исчез, и поэтому христианство так и не появилось. Во всяком случае, после устранения Рима в Европе возобладали галлы. Они начали путешествовать, строить все более крупные корабли и в девятом веке открыли Америку. Но они не слишком опережали в развитии индейцев, и те легко догнали их… Индейцы получили толчок и смогли создать даже собственные империи, такие, как сегодняшняя Хай Бразил. В одиннадцатом веке кельты начали сооружать паровые машины. По-видимому, у них был и порох — скорее всего, из Китая. Потом они изобрели еще что-нибудь. Но все это на уровне ремесла, без какой-либо научной основы.
Ван Саравак кивнул:
— Думаю, ты прав. Но что произошло с Римом?
— Не знаю. Пока. Но наша критическая точка лежит где-то там.
Эверард снова обратился к Дейрдре.
— Вы сейчас, наверное, удивитесь, — вкрадчиво начал он. — Почти 2500 лет назад наши люди посещали этот мир.
Поэтому я и говорю по-гречески. Но мне неизвестно, что случилось потом. Я хотел бы услышать это от вас — ведь вы так много знаете.
Она вспыхнула, и ее длинные темные ресницы, столь редко встречающиеся у рыжеволосых, дрогнули.
— Буду рада помочь вам всем, чем могу. — И уже почти просительно: — А вы… вы нам поможете?
— Не знаю, — с трудом произнес Эверард. — Мне бы очень хотелось, но я не знаю, сможем ли мы…
«Потому что, в конце концов, моя задача — приговорить вас и весь ваш мир к смерти».
Глава 5
Когда Эверарда отвели в его комнату, он обнаружил, что местное гостеприимство не знает пределов. Правда, сам он слишком устал, чтобы им воспользоваться… Ладно, подумал он, засыпая, рабыня, поджидавшая Питера, уж точно не будет разочарована.
Встали они рано. Из своего окна Эверард увидел внизу расхаживавших по берегу охранников, но это не помешало ему насладиться утренней свежестью. Вместе с ван Сараваком они спустились к завтраку, состоявшему из яичницы с беконом, тостов и кофе, который прогнал остатки сна. Дейрдре сказала, что ап Сеорн уехал в город на какое-то совещание. Она словно позабыла свои страхи и весело болтала о пустяках. Эверард узнал, что она играет в любительской драматической труппе, которая иногда ставит классические греческие пьесы в оригинале — отсюда ее беглая речь. Еще она увлекалась верховой ездой, охотой, парусным спортом и плаванием…
— А вы? — спросила она.
— Что?
— Хотите поплавать? — Дейрдре вскочила с кресла (они сидели на лужайке под огненно-красными кленами) и стала непринужденно раздеваться. Эверарду показалось, что он услышал стук отвалившейся челюсти ван Саравака.
— Пойдем! — засмеялась она. — Кто последний, тот жалкий бриташка!
Она уже кувыркалась среди серых волн, когда к берегу подошли дрожащие Эверард и ван Саравак. Венерианин застонал.
— Я с теплой планеты. Мои предки — индонезийцы. Тропические пташки.
— А голландцы тоже из тропиков? — усмехнулся Эверард.
— Они догадались перебраться в Индонезию.
— Ладно, уговорил. Можешь оставаться…
— Черт! Если она смогла, то могу и я!
Ван Саравак попробовал воду пяткой и снова взвыл.
Эверард собрал волю в кулак и, вспомнив тренировки в Академии, ринулся в море. Дейрдре плеснула в него водой. Он нырнул и, схватив ее за стройную ногу, потащил вниз. Они побарахтались еще несколько минут, а потом помчались в дом под горячий душ. Посиневший ван Саравак тащился сзади.
— Танталовы муки, — бормотал он. — Рядом самая красивая девушка всех веков и народов, а я не могу поговорить с ней, к тому же она — наполовину белая медведица.
После того как рабы растерли его полотенцами и облачили в местные одежды, Эверард вернулся в гостиную и встал возле камина.
